Афроамериканцев рэперов живущий в атланте достигает существенных успехов в шоу бизнесе

1 марта стартует второй сезон «Атланты» Дональда Гловера aka Childish Gambino — сюрреалистической драмеди о двух кузенах, которые пытаются перевернуть рэп-игру и не сойти при этом с ума. За это время сериал успел получить два «Золотых глобуса», две премии «Эмми» и почетное звание «Твин Пикса» для рэперов. DTF Magazine рассказывает о том, как взаимосвязаны успех сериала и рэп-индустрия Атланты и почему южная сцена в мире хип-хопа всегда стояла особняком

Beatles нашего времени

 Сентябрь 2016 года. На телеканале FX стартует сериал «Атланта», который придумал рэпер и комик Дональд Гловер (Childish Gambino), сыгравший в нем одну из главных ролей.

Его персонаж — амбициозный парень по имени Эрнест Маркс (или просто Эрн), который вылетел из Принстона и вообще прилично запутался в своей жизни. У него нет постоянной работы, поэтому Эрн вынужденно живет у своей экс-девушки Ванессы, с которой у него есть маленький ребенок. В глазах Ванессы и даже собственных родителей Эрн — мнительный лузер, который не сумел поймать свою удачу за хвост. Чтобы хоть как-то платить по счетам, он фактически цепляется за соломинку: приходит к своему кузену, фактурному рэперу Paper Boi, с предложением стать его менеджером.

https://youtu.be/MpEdJ-mmTlY

Поначалу кузен скептически относится к этой идее, но затем братья (и сюрреалистичный парень по имени Дариус, правая рука Paper Boi) попадают в первый крупный замес и ненадолго оказываются в местной тюрьме. После такого классического для хип-хопа поворота событий у Paper Boi просто не остается другого выбора, кроме как взять Эрна «на работу», за которую он пока не собирается платить. Однако Эрн хватается за эту возможность — и дальше с ними происходит череда еще более странных, смешных, горьких и драматических ситуаций, которые тонко вскрывают не только подноготную американского хип-хопа, но еще и социальный контекст: страну, раздираемую противоречиями изнутри.

Январь 2017 года. Дональд Гловер забирает «Золотой глобус» в номинации «Лучший телевизионный сериал» и со сцены благодарит всех причастных к этому, отдельно упоминая группу Migos: «Я бы хотел сказать спасибо Migos — не за то, что они снялись в шоу, а за песню Bad & Boujee — мне кажется, это лучший трек всех времен и народов». В разговоре с журналистами на бэкстейдже церемонии Гловер и вовсе называет Migos «The Beatles нашего поколения» и считает, что они не получают должного внимания к своей музыке за пределами Атланты. Песня Migos Bad & Boujee тут же взлетает на первое место в чарте Billboard, и сталкивает ее оттуда лишь масонский хит Эда Ширана Shape of You.

https://youtu.be/JysbDoMuFAE

Успех Migos и телевизионного детища Гловера — вещи одного порядка. Они представители новой волны условного «поколения YouTube», которые занимаются переосмыслением популярной культуры и предлагают уникальный авторский взгляд на привычные нам вещи. А еще эти ребята родом из Атланты — и это тоже важно, потому что этот город довольно давно является местом силы хип-хопа. Именно в Атланте на протяжении последних 30 лет появляются игроки, которым под силу перевернуть игру целиком. Этому есть множество доказательств.

Преемственность поколений

В Атланте всегда все делали «по-другому». Началось все с того, что в 1993 году группа Arrested Development взяла премию «Грэмми» за трек Tennessee. Никакого гангста или хардкора, текст песни больше напоминал спиритическое путешествие к своим корням, а расслабленные R&B-мотивы и неочищенный сэмпл из Принса превратили ее в настоящий хит. Эту мелодичность и симпатичный кроссовер хип-хоповой начитки пополам с напевностью R&B и неосоула подхватил лейбл LaFace, который начиная с 1990-х на протяжении целого десятилетия буквально штамповал успешных артистов: TLC, Outkast, Toni Braxton, Goodie Mob (и даже певица Pink).

В начале 2000-х рэпер Lil Jon протащил в самый мейнстрим поп-музыки исконно южное изобретение под названием «кранк»: клубно-ориентированный звук, общая зацикленность музыки и песни, детализирующие прелести роскошной жизни. Ветеран южной сцены CeeLo Green объединился с продюсером Danger Mouse, и в рамках проекта Gnarls Barkley они выдали один из главных хитов 2000-х — песню Crazy. 

Затем центром рэп-вселенной Атланты стал Gucci Mane, самопровозглашенный (если вспомнить серию его микстейпов Trap God) король другого гипермодного музыкального ответвления под названием «трэп». Его влияние на южную сцену трудно переоценить: именно Mane еще в 2011 году заметил рэпера Future и дал парню путевку в мир большого хип-хопа, записав с ним микстейп Free Bricks. Сегодня Future — один из самых успешных (и просматриваемых на YouTube) рэперов планеты. Горячий фрешмен Kodak Black, дрилл-рэп Чиф Кифа — во всем этом заметны следы творчества Gucci Mane, которое они просто-напросто модифицировали.

Не оставил Mane без внимания и вышеупомянутую группу Migos. По просьбе рэпера его продюсер Zaytoven помог им с синглом Versace, который протянул Migos в высшую лигу. Без влияния Gucci Mane они, вероятнее всего, до сих пор занимались бы однообразным трэпом и не взлетели бы на первые строчки Billboard. А эволюция трэпа была бы невозможна без продюсерского гэнга 808 Mafia. Участники 808 Mafia продюсировали треки того же Gucci Mane, Future, Дрейка и Чиф Кифа. Суть успеха хип-хоп-комьюнити Атланты — в постоянной перелинковке основных персонажей. И здесь снова стоит вернуться к сериалу.

Paper Boi, Paper Boi

«Paper Boi, Paper Boi, all about that paper, boi». Одноименный сингл рэпера Paper Boi, еще одного главного героя сериала «Атланта», сочинил Стивен Гловер, младший брат Дональда, который помогал ему со сценарием. В итоге песня стала неофициальным гимном шоу. По ходу сюжета от нее тащатся все, кто ее слышит — от непривычно жизнерадостного полицейского до эксцентричного мецената. Paper Boi идеально передает дух рэпа в стиле Атланты.

Изначально Стивен и Дональд видели образ рэпера в «Атланте» следующим образом: устрашающего вида темнокожий гангста-трэп-рэпер, которого звали бы White Boi. И в этом диссонансе должна была заключаться главная шутка. Однако выяснилось, что псевдоним White Boi уже занят действующим рэпером. Нужно было вносить правки в сценарий. С легкой руки Дональда White Boi превратился в Paper Boi, строчка «all about that paper, boi» заиграла новым дополнительным смыслом (слово paper намекает на денежную составляющую рэп-игры и вечный дуализм этой индустрии, в которой, кроме зарабатывания денег, важно сохранить хорошую репутацию вокруг своего имени, что удается не многим).

Когда трек понадобился в студийном качестве и пришла пора его записывать, Стивен Гловер нашел подходящий бит в домашней коллекции на своем компьютере (он тоже занимается рэпом, как и его брат). Стивен уже долгое время работает с продюсером Chemist из Вирджинии, и один из старых unreleased-битов авторства Chemist напомнил ему тему рэпера Rocko Umma Do Me (он тоже, разумеется, из Атланты). За 25 минут Гловер сочинил поверх предложенных братом строчек текст — и получил готовый хит, от которого было в восторге все руководство телеканала FX, занимающегося производством сериала. Стивен объясняет секрет этой песни так: «Paper clip, paper clip, yeah I need a paper clip. Все дело в этих зацикленных строчках. Я рэпер. Я из Атланты, и я хорошо понимаю, о чем читает Jezzy или Gucci Mane, что они имеют в виду. В этом рэпе главное — суметь передать специфический характер ощущений легкости и удовольствия, когда ты заведомо не делаешь пошлятину, но при этом и не слишком стараешься».

Темная сторона Атланты

Роскошный фасад южного стиля часто вводит в заблуждение. Со стороны, без погружения в контекст кажется, что рэперы из Атланты только и делают, что читают о своем нескончаемом богатстве, похоти, доступных женщинах, кастомизированных тачках и постоянно пребывают под кайфом. Похожая история, по словам Гловера, происходит и с его сериалом.

В новом профайле журнала The New Yorker, приуроченном к выходу второго сезона, Дональд говорит следующее: «Я хочу, чтобы они [белые люди] узнали, что такое расизм, на собственной шкуре. Чтобы они по-настоящему почувствовали, каково это — быть черным в Америке наших дней. Люди начинают смотреть „Атланту“ ради стрип-клубов, музыки и прикольного сленга, но подвох в том, например, что персонажи моего шоу все время курят марихуану не потому, что это „круто“, а из-за посттравматического синдрома — как и каждый человек с темной кожей. Страшно находиться на самом дне, кричать оттуда из ямы, а в ответ слышать лишь „Продолжайте рыть! Мы скоро обретем Бога!“».

Дональд рассказывает об этом журналисту The New Yorker с печалью в голосе: «Многие забывают, что рэп — это еще и история в духе „Плевать, что обо мне подумают в обществе, показывающем на меня пальцем за то, что я называю женщин «сучками». Плевать на это, если ради того, чтобы у тебя было две машины, я вынужден жить в трущобах“».

Магия города

Одна из главных целей «Атланты», по задумке Гловера, — это сделать сериал настолько существенным, насколько существенной для настоящей Атланты является музыка. В этом городе музыка — жизненная необходимость. Ее производят абсолютно везде, даже в так называемых trap houses — своеобразных притонах, где происходит оборот наркотиков, а драгдилеры читают рэп прямо на своих «рабочих местах». А рэперы толпятся в очередях в главные стрип-клубы города, чтобы проверить свои треки на хитовость — это довольно популярная и общеизвестная практика. В сериале музыка пульсирует всюду: в машинах местных жителей, в клубах, на улицах. Она является негласным проводником в атмосферу этого шоу.

Сразу после резкой сцены-вступления в первой серии громко играет песня No Hook OJ Da Juiceman, еще одного коренного жителя Атланты. Камера снимает сверху обветшалые крыши домов, дорожный трафик, спортивные площадки, а затем резко переключается на изображение героя Дональда Гловера, который слушает эту же песню в наушниках, лежа на кровати. Музыка выступает проводником в мир Эрнеста Маркса, его версию реальной Атланты. В том же первом эпизоде мы наблюдаем неловкий диалог Эрна с белым приятелем по имени Дейв, работником местной хип-хоп-радиостанции, который неосторожно бросает слово «ниггер» в разговоре и советует заслать 500 долларов его директору, чтобы тот поставил нужный трек в эфире. Дейв — архетип всех белых пареньков, которые работают в мире рэп-индустрии и пытаются панибратски общаться с афроамериканцами, перенимают их повадки, но выглядит это ужасно неуместно.

В следующем эпизоде звучит трек Yo Gotti Law, а полицейский в местном участке хвастается тем, что собственноручно задерживал Gucci Mane. А в третьей серии мы слышим целых шесть южных треков и наблюдаем камео группы Migos, участники которой живописно играют беспощадных солдат мексиканского наркокартеля. И так далее — музыка выполняет в «Атланте» практически архитектурную функцию: одновременно дорисовывает важный нарратив о городе и знакомит непосвященных с тем, как здесь устроены отношения с рэпом. Рэпом в Атланте не просто живут, а дышат.

Читайте также:

• • Бросил вызов: Как Netflix сражается с Голливудом
  • В ожидании «Охотника за разумом»: 8 лучших фильмов о маньяках и расследованиях
  • 10 достойных фильмов, так и не попавших в украинский прокат
  • Покорившие мир: 6 актерских открытий 2017 года
  • «Черная пантера» и еще четыре супергеройских фильма, которые сломали барьеры

Подписывайтесь на DTF Magazine в Facebook, Twitter и Telegram
Также подписывайтесь на нашу еженедельную рассылку на сайте